Tamotsu в профилактике болезни Паркинсона

Tamotsu в профилактике болезни Паркинсона

В настоящее время ведущими заболеваниями среди этой группы патологии являются болезнь Альцгеймера (БА) и болезнь Паркинсона (БП) [1].

Болезнь Паркинсона (БП)

Болезнь Паркинсона (БП) – хроническое прогрессирующее дегенеративное заболевание центральной нервной системы, вызванное прогрессирующим разрушением и гибелью нейронов чёрной субстанции, среднего мозга и других отделов центральной нервной системы, использующих в качестве нейромедиатора дофамин, клинически проявляющееся нарушением произвольных движений.

Для понимания процессов возникновения двигательных расстройств необходимо представлять физиологию экстрапирамидной системы. Экстрапирамидная система (systema extrapyramidale) представляет собой анатомо-функциональную систему, которая включает базальные ганглии, часть серого вещества среднего и промежуточного мозга, многочисленные связи этих структур с различными отделами головного и спинного мозга.

Впервые термин «экстрапирамидная система» предложил в 1908г. английский невролог С. Вильсон (S. Wilson, 1878-1937).
Экстрапирамидная система объединяет двигательные центры коры головного мозга, его ядра и проводящие пути, которые не проходят через пирамиды продолговатого мозга и функционально экстрапирамидная система неотделима от пирамидной системы.

Экстрапирамидная система обеспечивает последовательность, продолжительность мышечных сокращений, совершенство движений, которая по сравнению с пирамидной системой, является более древним в филогенетическом отношении моторно-тоническим аппаратом. Экстрапирамидная система создает предпосылки для выполнения двигательных реакций, фон, на котором осуществляются быстрые, точные, дифференцированные движения, готовит мышцы к действию, обеспечивает соответствующее распределение тонуса между различными группами мышц.

Экстрапирамидная система принимает непосредственное участие в формировании определенной позы человека, двигательных проявлений эмоций, создает индивидуальное выражение человеческих движений и поддержание равновесия тела. Она обеспечивает выполнение автоматизированных, заученных двигательных стереотипных актов, а также, безусловно рефлекторных защитных движений [2].


Кроме того, среди факторов риска возникновения БП можно отметить возраст, который является наиболее доказанным независимым фактором риска развития БП. Хорошо известно, что, при средней популяционной распространенности от 120 до 180 случаев на 100 000 населения, встречаемость БП среди лиц старше 60 лет достигает 1%, а в группе лиц старше 80 лет – уже около 4% [3, 4].

Суммарно в мире насчитывается около 6 млн. больных БП, большая часть из которых приходится на пожилое население (лишь каждый десятый пациент заболевает БП до 50 лет) [4]. Именно возрастным фактором объясняются грозные прогнозы ВОЗ о том, что к 2030-му году ожидается удвоение числа больных БП, а к 2050-му увеличение этих циф уже вчетверо – все это вследствие возраст-зависимого характера БП и тенденции к неуклонному постарению населения развитых стран мира.

Причины, по которым БП ассоциирована с пожилым возрастом, достаточно хорошо изучены и связаны с истощением пластических способностей ЦНС по мере старения [1, 2].

Состояние организма в зрелом возрасте и в старости характеризуется:

1. хроническим окислительным стрессом;
2. накоплением мутаций митохондриальной ДНК;
3. падением уровня глутатиона и других компонентов антиоксидантной защиты;
4. угнетением функции убиквитин-протеасомной системы;
5. снижением способности нейронов к активизации стрессорного ответа.

Любой из этих факторов или их комбинация способствуют тому, что начальные изменения укладки (свойств) α-синуклеина либо других нейрональных белков-мишеней, которые у молодых лиц были бы сравнительно легко устранены мощными эндогенными защитными системами, у стариков становятся непреодолимыми и ведут к «запуску» фатального цитотоксического каскада и гибели клетки.

Повышенный риск развития БП связан и с рядом других конституциональных факторов:

• мужским полом (снижение риска БП у женщин предположительно связывают с защитным эффектом эстрогенов);
• рыжим цветом волос (красноватый оттенок возникает при дисбалансе пигментов – избытке феомеланина и недостатке зернистого меланина, а последний как раз имеет прямое отношению к биохимизму нигральных нейронов);
• избыточной массой тела (возможно, этот фактор вторичен по отношению к физической активности – известно, что высокая физическая активность снижает риск БП).

БП является синуклеинопатией, то есть при нейродегенеративном процессе отмечается внутриклеточное накопление белка альфа-синуклеина в виде так называемых телец Леви. На начальных этапах болезни тельца Леви обнаруживаются лишь в периферической нервной системе, в частности в клетках мейснерова и ауэрбахова сплетений желудочно-кишечного тракта, затем по мере распространения патологического процесса — в определенных ядрах ствола и в черной субстанции, а на развернутых стадиях — в коре больших полушарий .

В механизмах поражения нейронов при БП определенное значение придается и ряду других событий – структурной и функциональной дизрегуляции цитоскелета (о чем свидетельствует, например, патология тау-белка), нарушению аксонального транспорта, дефектам эпигенетической модификации ДНК, а также синуклеинопосредованной активации микроглии (в нигральных нейронах выявляется значительное повышение уровня провоспалительных цитокинов, источником которых являются глиальные клетки, и эти процессы усиливаются под действием некоторых «паркинсонических» мутаций) [7-9].

Все указанные нарушения логично вписываются в общую концепцию патогенеза БП: так, например, функционирование микротубулярного цитоскелетного аппарата и аксональный транспорт являются чрезвычайно энергозависимыми процессами, в связи с чем они быстро становятся молекулярной мишенью при развивающейся патологии митохондрий. В свою очередь, патология цитоскелета и аксонального транспорта приводит к задержке α-синуклеина в соме нейрона и дальнейшему ускорению формирования телец Леви, замыкая тем самым своеобразный порочный круг [10].


Снижение уровня АТФ в нейронах, обусловленное дисфункцией митохондрий и окислительным стрессом, служит неспецифическим индуктором эксайтотоксических процессов.

Энергетический дефицит ведет к частичной деполяризации нейрональной мембраны и снятию потенциал-зависимого магниевого блока глутаматных NMDA-рецепторов, в результате чего происходит их избыточная активация под воздействием обычных концентраций синаптического глутамата. Все это сопровождается резким увеличением трансмембранного кальциевого тока в клетку, высвобождением ионов Ca2+ из внутриклеточных депо и инициацией каскада Ca2+-зависимых нейротоксических и деструктивных реакций, в первую очередь – высвобождением цитохрома С и активацией ряда сигнальных протеаз (каспаз и др.) [11, 12].

В свою очередь, нарушение внутриклеточного кальциевого гомеостаза, окислительное повреждение клеточных мембран и активация сигнальных протеаз являются решающими факторами, запускающими реакции запрограммированной гибели клеток – апоптоза.

Топическое распространение нейродегенеративного процесса сопровождается соответствующими клиническими проявлениями:
до поражения черной субстанции – немоторными проявлениями, а после гибели более 70% нигральных нейронов – уже моторными симптомами [13].

К основным двигательным проявлениям БП, как уже отмечалось, относят гипокинезию, тремор покоя, ригидность и постуральную неустойчивость.

Именно их наличие и позволяет поставить диагноз БП по общепризнанным критериям Банка головного мозга Общества болезни Паркинсона Великобритании (United Kingdom Parkinson disease Society Brain Bank Criteria). БП не ограничивается только двигательными нарушениями, в ее клинический спектр входит и вполне определенный комплекс немоторных нарушений, которые стали тщательно изучаться и исследоваться относительно недавно. Они представлены сенсорными, диссомническими, когнитивными, эмоционально-аффективными, поведенческими, психотическими, вегетативно-висцеральными расстройствами.

Считается, что задолго до начала диагностической стадии БП, до появления двигательных проявлений, у таких пациентов можно выявить ряд немоторных симптомов, в частности, депрессию, констипацию, нарушение сна, гипосмию, астенический синдром и некоторые другие. Именно премоторная стадия является потенциальным "терапевтическим окном", когда возможно проведение эффективной нейропротекторной терапии для предотвращения или замедления развития данного заболевания.

В качестве инструментального диагностического метода может применяться транскраниальная сонография, позволяющая диагностировать феномен гиперэхогенности черной субстанции (ГЧС), характерный для БП. Данный метод может быть полезен для проведения дифференциальной диагностики между БП и синдромами "паркинсонизм-плюс", однако феномен ГЧС не обладает абсолютной диагностической значимостью и должен трактоваться в совокупности с остальной клинической картиной.

Наличие признаков цереброваскулярного заболевания (в том числе повторных эпизодов ОНМК или ПНМК), преобладание симптомов в нижних конечностях с ранним развитием нарушения ходьбы, отсутствие тремора покоя, пирамидные или мозжечковые знаки; резистентность к леводопе; острое или подострое начало, как правило, в первые 6 месяцев после инсульта, флуктуирующее течение с периодами быстрого ухудшения, длительной стабилизации и спонтанного регресса [14, 15].

На настоящий момент нет ни одного препарата, который бы обладал доказанными нейропротекторными свойствами при БП, поэтому проводится симптоматическая терапия с разными спектрам действий, том числе с применением БАДов, минеральных комплексов и пр., а также физическая и социально-психологическая реабилитация, а в некоторых случаях применяется нейрохирургическое лечение [16].

В лечении болезни паркинсона выделяет три направления:

1. нейропротекторная терапия, целью которой является замедлить/остановить дегенерацию нейронов головного мозга;
2. симптоматическая терапия, позволяющая уменьшить основные симптомы заболевания за счет коррекции возникающего в мозге нейрохимического и нейрофизиологического дисбаланса, с учетом механизмов окислительного стресса;
3. физическая и социально-психологическая реабилитация.

К числу нейропротекторных относятся 3 группы методов:

1. методы, предупреждающие развитие нейродегенеративных изменений в клетке,
2. методы, обеспечивающие функциональное восстановление частично поврежденных, но жизнеспособных клеток,
3. методы, обеспечивающие увеличение числа нейронов, например, путем имплантации новых клеток/стимулирования деления существующих клеток. До настоящего момента нет доказанной базы в пользу нейропротективным/иммуномодулирующим терапиям [13, 15].

Актуальным направлением для купирования выраженности немоторных проявлений при болезни Паркинсона является применение новых антиоксидантов, входящих в состав БАДов.

Одним из новых ярких представителей данного направления, имеющим сбалансированный состав природного происхождения, является источник коэнзима Q10 (убихинон) и экстракта морского гребешка (Plasmalogen) приморского (Mizuhopecten yessoensis (Jay, 1856) (производитель B&S Corporation Co., Ltd, 4-1-28 Kudankita, Chiyoda-ku, Tokyo 102-0073, Japan). Входящие в состав БАД плазмалогены и убихинон обладают выраженными антиоксидантными, а также нейро-, кардиомиоцито-, гепатоцитопротекторными эффектами, что позволяет им играть протективную роль в окислении полиненасыщенных жирных кислот [17].

Стоит отметить, что липиды, к которым относятся плазмалогены, представляют собой большую и структурно разнообразную группу в составе биомолекул, играющую важнейшую роль в поддержании энергетического баланса клетки и осуществлении внутриклеточной и межклеточной сигнализации [18]. Так же основной механизм действия комбинации плазмалогенов с коэнзимом Q10 связан с воздействием на компоненты энергодисбаланса и с блокированием максимального количества «верееобразных» патохимических реакций оксидативного каскада [19].

Плазмалогены составляют около 30% общего количества фосфолипидов головного мозга и около 70% всех глицеро-фосфолипидов в миелине, являются структурными компонентами мембран, депо вторичных мессенджеров, играют роль в мембранном синтезе, переносе ионов и оттоке холестерина [20].
Общеизвестно, что источниками плазмалогенов выступают сердечная мышца и головной мозг млекопитающих, кожа птиц (курицы) и жировая фракция морских беспозвоночных (например, морской звезды, морского гребешка) [21-23]. Перечисленные пищевые продукты достаточно специфичны и не всегда могут приниматься в пищу. Однако морские моллюски, являющиеся популярным продуктом питания во многих странах, богаты плазменил-фосфолипидами.

Другим, не менее значимым, природным антиоксидантом, входящим в состав, является коэнзим (син. кофермент) Q10. Его роль широко известна. Кофермент Q10 принимает участие в реакциях окислительного фосфорилирования, при котором энергия, образовавшаяся при окислениипитательных веществ, запасается в митохондрияхклеток в виде АТФ [24, 25]. Кроме того, кофермент Q10 восстанавливает антиоксидантную активность витамина Е [24]. При этом с увеличением возраста синтез кофермента Q10 практически прекращается.

Литература

1. Klingelhoefer L., Reichmann H. Pathogenesis of Parkinson disease — the gut-brain axis and enviromental factors // Nat. Rev. Neurol. 2015; 11 (11): 625–636.
2. В.К. Ахметжанов, Ч.С. Шашкин, Б.Д. Джамантаева Болезнь Паркинсона. Патофизиология экстрапирамидной системы. Современные представления о причинах возникновения и патогенезе паркинсонизма. Текст научной статьи по специальности «Клиническая медицина». Журнал «Нейрохирургия и неврология Казахстана». 2006. №2 (43). С. 44-51.
3. Левин О.С., Докадина Л.В. Эпидемиология паркинсонизма и болезни Паркинсона. Неврол. журн. 2005; 5: С.41-49.
4. Kasten M., Chade A., Tanner C.M. Epidemiology of Parkinson's disease. In: Parkinson's disease and related disorders. Advances in neurology, Vol.83, Part I (ed. W.C.Koller, E.Melamed). Edinburgh: Elsevier, 2007: 129-151.
5. Завалишин И.А., Яхно Н.Н., Гаврилова С.И. (ред.) Нейродегенеративные болезни и старение. М.:, 2001.
6. Иллариошкин С.Н. Конформационные болезни мозга. М.: Янус-К, 2003.
7. Habibi E., Masoudi-Nejad A., Abdolmaleky H.M., Haggarty S.J. Emerging roles of epigenetic mechanisms in Parkinson's disease. Funct. Integr. Genomics 2011; 11: 523-537.
8. Moehle M.S., Webber P.J., Tse T. et al. LRRK2 inhibition attenuates microglial inflammatory responses. J. Neurosci. 2012; 32: 1602-1611.
9. Schiesling C., Kieper N., Seidel K., Kruger R. Familial Parkinson's disease – genetics, clinical phenotype and neuropathology in relation to the common sporadic form of the disease. Neuropathol. Appl. Neurobiol. 2008; 34: 255-271.
10. Del Tredici K., Braak H. Lewy pathology and neurodegeneration in premotor Parkinson's disease. Mov. Disord. 2012; 27: 597-560.
11. Saiki S., Sato S., Hattori N. Molecular pathogenesis of Parkinson's disease: update. J. Neurol. Neurosurg. Psychiatry 2012; 83: 430-436.
12. Schulz J.B., Lindenau J., Seyfried J., Dichgans J. Glutathione, oxidative stress and neurodegeneration. Eur. J. Biochem. 2000; 267: 4904-4911
13. Левин О.С., Федорова Н.В. Болезнь Паркинсона, монография 5-е издание, 2015.
14. Ferreira J.J. и др. Summary of the recommendations of the EFNS/MDS-ES review on therapeutic management of Parkinson's disease. // Eur. J. Neurol. 2013. Т. 20. № 1. С. 5–15.
15. Левин О.С., Амосова Н.А. Дифференциальная диагностика атипичного паркинсонизма // Экстрапирамидные расстройства вчера, сегодня, завтра. 2013.
16. Ильницкий А.Н., Прощаев К.И., Авдеева И.В. Когнитивная астения и профилактика ее прогрессирования: фокус на питание. Москва., 2020. – 61 с.
17. Платонова А.Г. Хромато-масс-спектрометрическое исследование микробных жирных кислот в биологических жидкостях человека и их клиническая значимость / А.Г. Платонова, Г.А. Осипов, Н.Б. Бойко, Н.В. Кириллова, Г.Г. Родионов // Клиническая лабораторная диагностика. – 2015. – Т.60, № 12. – С. 46-55.
18. Novgorodtseva T.P. Modification of the fatty acid composition of the erythrocyte membrane in patients with chronic respiratory diseases / T.P. Novgorodtseva, Y.K. Denisenko, M.V. Antonyuk, V.V. Knyshova, N.V. Zhukova, T.A. Gvozdenko // Lipids Health Dis. – 2013. Vol. 12. – Р. 117.
19. Румянцева С.А. Второй шанс (современные представления об энергокоррекции) / С.А. Румянцева, В.А. Ступин, В.В. Афанасьев, Е.Р. Баранцевич, С.Б. Болевич, А.И. Федин, Е.В. Силина, М.А. Хоконов, – М.: МИГ «Медицинская книга». – 2011. – 176 с.
20. Петров Н.А., Саркисян В.А., Фролова Ю.В., Сидорова Ю.С. Сравнительная физиолого-биохимическая оценка in vivo продуктов, обогащенных плазмалогенами и лецитином / Н.А. Петров, В.А. Саркисян, Ю.В. Фролова, Ю.С. Сидорова // Вопросы питания. –2018. – Том 87, №5. – Приложение. – С. 265-266.
21. Maeba R. Serum Plasmalogens: Methods of Analysis and Clinical Significance / R. Maeba, M. Nishimukai, S.I. Sakasegawa, D. Sugimori, H. Hara //Advances in Clinical Chemistry. 1st ed. Elsevier Inc. – 2015. – P. 31–94.
22. Mawatari S., Yunoki K., Sugiyama M., Fujino T. Simultaneous preparation of purified plasmalogens and sphingomyelin in human erythrocytes with phospholipase A1 from Aspergillus orizae / S. Mawatari, K. Yunoki, M. Sugiyama, T. Fujino // Biosci. Biotechnol. Biochem. – 2009. – Vol. 73, №12. – P. 2621-2625.
23. Yunoki K. Separation and Determination of Functional Complex Lipids from Chicken Skin / K. Yunoki, O. Kukino, Y. Nadachi, Fujino T., M. Ohnishi // J. Am. Oil Chem. Soc. – 2008. – Vol. 85, №5. – P. 427-433
24. Ильницкий А.Н. Клеточные хроноблокаторы в клинической практике: монография / А.Н. Ильницкий, К.И. Прощаев, Т.Л. Петрище. – М.: Изд-во Триумф, Лучшие книги, 2019. – 168 с.
25. Гашимова У.Ф. Клеточные хроноблокаторы в биологии и медицине: монография / У.Ф. Гашимова, А.Н. Ильницкий, К.И. Прощаев, Т.Л. Петрище. – Москва, 2018. – 166 с.

Данный текст охраняется законом РФ о защите авторских прав, а также международным законодательством в этой области.

Любое частичное или полное копирование и воспроизведение без разрешения владельца запрещено. Лица, виновные в нарушении авторских прав и исключительных прав на использование текста, несут гражданско-правовую, административную и уголовную ответственность"